Два мира, разделенные пропастью, но неразрывно связанные друг с другом.

Пристально и неотрывно вглядывался Достоевский в улицы, переулки, дома,

кабаки, притоны мещанского и просто нищего Петербурга, с их жалким людом, с

их горестной участью. Подлинную сущность города он видел не в его

внешности, а в социальных контрастах, динамичных и трагических,

перетиравших в ветошку любого, попадавшего в их страшные вальцы.

Великолепный Петербург был рядом, но Раскольников видел его только

мельком, как заманчивый мираж в пустыне, сам он не мог выбиться из духоты,

толкотни, вони, “столь известной каждому петербуржцу, не имеющему

возможности нанять дачу”. Смрадные распивочные, оборванные пьяные,

озабоченный, спешащий народ, серый отвратительный и грустный колорит улиц

рождали в нем “чувство глубочайшего омерзения”.

В романе «Преступление и наказание» мы попадаем на черные лестницы,

облитые помоями, во дворы – колодцы, напоминающие душегубка, в город

облупленных стен, невыносимой духоты и зловония. Это город, где невозможно

оставаться здоровым, бодрым, полным сил. Он душит и давит. Он – соучастник

преступлений, тот, кто порождает в душе человека бредовые идеи и теории.

Для Достоевского Петербург – мёртвый город, насилие над природой. Медный всадник посреди болота. В нем причудливым образом сплелись элементы европейской и российской цивилизаций. Он полон парадоксов и фантастики.

Петербург Достоевского – среда, в которой уживаются многочисленные слои общества: ростовщики, бедняки, студенты, интеллигенция, богачи и

аристократы. Для каждого из них – город видится по-разному: кому-то

празднично и весело, кому-то серо и безысходно.

Человек в Петербурге одинок. Как говорит Николка, в нем есть все, кроме

отца и матери. Не случайно важнейшим словом в описании города и состояния

героев становится слово “душно”. В Петербурге нет покоя душе человека.

Нигде не теплоты человеческого общения, домашнего уюта. Несчастье обитает в

Петербурге, ломает судьбу героев, приводит их к предельному отчаянию. Не

случайно действие романа отнесено к городу белых ночей, особенно

располагающих к снам наяву. Именно сном кажется автору эта неестественная,

призрачная жизнь столицы, так разительно не похожая на норму человеческого

бытия.

Образ Петербурга прочно ассоциируется в русской литературе с желтым

цветом. Правда, это стало вполне очевидно уже после Достоевского, в поэзии

XX века. Так строки “петербургских” стихов Блока: “В эти желтые дни меж

домами мы встретимся…”, “И на желтой заре фонари…”; Анненского: “Желтый пар

петербургской зимы…”, “И Нева буро-желтого цвета…”; Мандельштама: “…к

зловещему дегтю подмешали желток…”.

Вероятно, и в романе Достоевского обилие “желтого” как-то связано с

самим ощущением Петербурга, его общего колорита.

Желтый цвет – основной “цвет” романа. В квартире старухи-процентщицы комната “с желтыми обоями”, мебель из “желтого дерева”, картинки “в желтых рамках”. Даже во сне, когда Раскольников как бы повторяет убийство, ему бросается в глаза “желтый диван” в комнате старухи. Само лицо героя после

болезни становится “бледно-желтым”. “Желтое” лицо и у Мармеладова. На

Петровском острове “ярко-желтые” домики. Этот перечень можно бы продолжать

и дальше. Желтый – это как бы цвет того мира, того пространства, где было

Публикувано от: Митка Тодорова